Евгения Колодко
Родилась 22 июля 1990 года в Нерюнгри (Якутия).
Чемпионка и рекордсменка мира среди девушек по пауэрлифтингу (2005).
С 2005 года занимается толканием ядра.
Чемпионка Европы среди молодежи (2011). Чемпионка России (2011 — 2014).
Стала бронзовым, затем серебряным призером Олимпийских игр 2012 года в Лондоне, однако затем была лишена этой медали из-за допинговой дисквалификации.
Замужем за призером чемпионатов мира и Олимпийских игр в составе сборной Канады Диланом Армстронгом.
Колодко — одна из самых заметных российских спортсменок прошлого десятилетия. В 21 год стала чемпионкой Европы среди молодежи, в 22 — уже сенсационно выиграла олимпийскую бронзу, которая после допинговой дисквалификации соперницы превратилась в серебро.
Таких звезд в толкании ядра у нас не было, пожалуй, с советских времен. Добавьте к этому яркую биографию: Евгения родом из Якутии, до 15 лет занималась пауэрлифтингом и добилась там больших успехов. На Играх в Лондоне познакомилась с канадцем Диланом Армстронгом — одним из самых крутых толкателей мира, и закрутила с ним роман.
Казалось, впереди у Колодко еще не одна Олимпиада. Но — как и с большинством наших призеров лондонских Игр в легкой атлетике — точку в карьере поставила перепроверка допинг-проб. После нее Колодко дисквалифицировали на два года, она уехала в Канаду к любимому и больше в медиа-поле не появлялась.
Призналась в допинге, чтобы снизить срок дисквалификации
— Вы никогда не рассказывали об обстоятельствах своей дисквалификации. Что это было?
— Перед Олимпиадой я выступила на чемпионате России, выиграла с отличным результатом. На следующей тренировке толкнула еще дальше. А потом вдруг поняла, что локоть не разгибается. Был дикий стресс: неужели я всю жизнь тренировалась, чтобы профукать свой шанс поехать на Олимпиаду?! Поэтому мы пошли на инъекции в локоть. Утверждали, что на тот момент они не были запрещены. Но при перепроверке 2016 года все стало запрещено, и гуд бай.
— Инъекции делал врач сборной России?
— Нет.
— Этого человека наказали?
— Я не считаю его виновным. Как мы потом выяснили, на тот момент все было нормально, все в порядке вещей.
— Вы написали признание, но по факту своей вины не признаете. Так?
— Ну да. Просто если признаешься, срок дисквалификации снижают с четырех до двух лет. У меня были серьезные намерения вернуться, поэтому я и сказала: «Да, я виновата». Но по-настоящему я не считаю себя виновной.
— Вы планировали продолжать карьеру?
— Конечно. Срок дисквалификации заканчивался в 2018-м. У меня было огромное желание вернуться и доказать, что я еще что-то могу. Но за год до этого я сделала уже третью по счету операцию на локте, и доктор сразу сказал: «Для жизни все точно будет нормально, но для спорта — не обещаю». Так и получилось. Сейчас я занимаюсь семьей. И глядя на то, что происходит сейчас с российской легкой атлетикой, думаю: ну и слава богу, что так!
— Как ваш супруг воспринял известие о дисквалификации?
— Ему было тяжелее всего. Он всегда бился за чистый спорт, категорически против допинга, никогда в жизни ничего не принимал... Для него это был удар и по карьере тоже. Теперь ему всегда могут сказать: вон, у тебя жена-то залетела... Слава богу, с годами это как-то забылось. Сейчас он работает главным тренером по легкой атлетике в местном клубе и все нормально.
— Армстронг ведь получил серебро Олимпиады после допинговой дисквалификации соперника, а вы свою медаль должны вернуть.
- Так получилось, да. Хотя все эти возвраты — очень странное дело. Дилану выдали олимпийскую медаль спустя семь лет. Он, конечно, был рад, но это совсем не то, как если бы он выиграл ее в тот момент, на стадионе.
— Вы свою медаль вернули?
— Нет, лежит у меня дома. Если бы я вернулась в спорт, вернула бы. А так, пусть будет у меня на память.
— Я живу в городе Кэмлупс в Британской Колумбии — это самый запад Канады. Каких-то страшилок, вроде как в России — когда нельзя выйти из дома без пропуска — у нас нет и не было никогда. Все гораздо либеральней, хотя некоторые ограничения есть. Например, на улице нужно держать дистанцию, в магазин пускают не больше 15 человек одновременно. Здесь народ очень дисциплинированный: когда всем сказали сидеть дома, никто на следующий день не пошел жарить шашлыки. Иногда даже пугает: обычно канадцы на улице очнеь дружелюбны, всем улыбаются, а тут тебя каждый обходит стороной за два метра. Тревожит, что это может стать новой нормой. Но зато у нас не было глобальной вспышки вируса.
— И совсем нет нарушителей, кто гулял бы толпами или тусовался на детских площадках?
— Все очень ответственно к этому подошли. Некоторые люди добровольно даже в магазин не выходят: заказывают доставку еды на дом. Сейчас уже разрешили встречаться группами по шесть человек. У нас скоро планируется день рождения, в таком вот узком кругу его и отметим.
— Что самое для вас сложное в карантине?
— Первые недели две было тяжело, когда старшая дочь перестала ходить на подготовительные занятия. Она у нас гиперактивная, я голову сломала, чем ее занимать дома. Но потом постепенно появился режим, свое расписание. Так как я третий год в декрете, даже рада: наконец, все люди поймут, как живется мамам с детьми!
— Как давно вы вообще живете в Канаде?
— Впервые я приехала сюда в октябре 2014 года. Тогда у меня еще продолжалась спортивная карьера, так что я моталась туда-сюда между странами. Окончательно же переехала в Кэмлупс в 2016-м. Почему именно сюда? Муж тут родился, вырос, а для канадцев очень актуальна наша поговорка «где родился — там и пригодился». Они не любят переезжать. А я, как жена декабриста, везде за супругом.
— Дети говорят по-русски?
— Понимают, так как я дома с ними разговариваю только по-русски. Но говорили раньше только на английском. Хотя за время самоизоляции я внесла свой вклад: теперь они на русском считают до десяти и говорят отдельные слова вроде «спасибо».
— На фоне самоизоляции всем не хватает позитива. Расскажите про свою лав стори — чем ваше сердце покорил огромный толкатель ядра из Канады?
— Первый раз мы встретились в 2011-м на этапе «Бриллиантовой лиги» в Цюрихе. Но впереди был год подготовки к Олимпиады, было не до любви. Я ему сразу сказала: «На что тут можно рассчитывать? Я в России, ты в Канаде, переезд я даже не рассматриваю». Но он ответил: «Тот, кто ждет, получает самое лучшее». И он действительно долго меня завоевывал. Был очень обходительным, внимательным... На Играх у нас как-то завязалось, и он пригласил меня в Париж. Почему именно туда? Я почему-то сначала думала о Румынии и Венгрии, а потом решила: «Какой город самый романтический? Конечно, Париж!» И мы так и считаем декабрь 2012 года, ту поездку началом наших отношений.
— Что там было самое волшебное?
— Это было перед Рождеством, то есть огромные рождественские рынки, глинтвейн, вкуснейший сыр... Я захотела подняться на Эйфелеву башню, а Дилан, как я уже потом узнала, боялся высоты. Я его все тянула поближе к краю смотровой площадки, а он: «Ты иди, я лучше здесь подожду». Кстати, предложение спустя два года Дилан мне сделал тоже в Париже. И отмечать его мы пошли в тот же ресторан, где сидели в нашу первую поездку.
— С языком у вас не было проблем?
— Ха-ха, мы сначала общались по вотс-ап, а если он говорил: «Давай я тебе лучше наберу», я отвечала, что не могу говорить и лучше писать. Так я неизвестные слова могла сразу забить в переводчик.
— В Якутии Дилан успел побывать?
— Нет, знакомиться с родителями я его возила на Байкал. Мы там отмечали Новый 2014-й год. Дилан был настроен очень серьезно, хотел произвести впечатление на мою семью. Я его предупредила, что нужно одеться тепло, так он притащил свои охотничьи сапоги, шапку-ушанку и полную экипировку. Был похож на персонажа из «Особенностей национальной охоты». А мы еще решили его напоить и под градусом понять, что он за человек. Оказалось, что он настоящий teddy bear, медвежонок!
В Канаде никто не знает, кто такой Родченков
— Как вы смотрите на то, что происходит сейчас с российской легкой атлетикой? Это поделом, заслуженно — за то, что творилось у нас десять и более лет назад?
— Отчасти да. Все равно постоянно появляются новые случаи допинга. И все те же люди сидят на своих местах. Естественно, что ВАДА и международную федерацию это не устраивает. Я думаю, что рыба гниет с головы, и перемены нужно начинать с верхов.
— Как вы относитесь к Григорию Родченкову? Как его вообще воспринимают в Канаде?
— Бог ему конечно судья. Я не приветствую то, что он сделал и что сделала семья Степановых. Это низко. Что о них думают в Канаде? Я вас уверяю, если выйти на улицу и спросить, кто такой Родченков, никто не знает. У людей свои заботы, им бы ипотеку за дом выплатить.
— В чем особенность западной школы толкания ядра? И в чем отличие с российской?
— В российской школе масса вспомогательных и порой откровенно не нужных упражнений. Типа прыжков через барьеры, тройным, подъем тяжелейшей штанги. В толкании ведь главное — скорость, быстрые мышцы. Нет смысла жать условно 150 кг, если вы делаете это медленно и с усилием. Лучше несколько раз, но быстро поднять 50 кг. А те же барьеры для нас, тяжеловесов — это еще и огромный риск травмы.
— Зачем тогда их делают?
— Не знаю. У тренеров нет особого желания учиться, что-то менять. Люди работают по методике 1960-х. И думают, что она единственно верная.
Наталья Марьянчик, «Спорт Экспресс»
