Роковой диагноз
В 2015 году я начала чувствовать, что с организмом происходит что-то неладное. Хочу, но не могу. На руках начали какие-то экземы выходить и чесаться. Мы с мамой подумали, что это простая аллергия. Начала пить супрастин. Но недомогания не проходили, и я пошла в платную клинику. Там решили, что все это на гормональном фоне, потом что в области щитовидки меня как будто душило. Даже форму неудобно было носить, все время ее оттягивала от шеи. Прописали мне лекарства. Все равно никак ничего не помогает. Я уже сама психанула и пошла на УЗИ. Там мне сказали, что у меня воспаленные лимфоузлы. А до этого я простыла. У меня резко температура поднялась. Два дня держалась и резко упала. Хотя никаких таких симптомов не было. Насморк только был, вроде как обычная простуда. В то время как раз приехали мои знакомые лыжники Саша Филиппов, Миша Соснин. Саша позвал меня в гости к ним, в ШВСМ. Я прихожу к ним, а Саша должен был анализы сдать. Он все меня уговаривал пойти с ним и все-таки уговорил. За это ему огроменное спасибо, а то бы я ходила так, ничего не зная. Мы зашли к главному врачу Наталье Григорьевне. Отмечу, что она прекрасный врач, который знает свое дело. Я шею поворачиваю, и врач заметила, что у меня какая-то шишка с синяком. Она потрогала, пощупала и говорит: «У тебя же все лимфы воспалились». И быстро пишет мне направление в тубдиспансер. Она предположила, что это может быть туберкулез лимф. Я испугалась, но она меня успокоила, что если это так, то мне просто сделают операцию, и все пройдет.
Я сдала анализы крови, которые показали, что у меня все в порядке. Пришла в тубдиспансер, мне врач и сказал, что завтра днем я должна лечь в больницу. Со мной там еще одна девушка поступила. У нее тоже лимфы были воспаленные. Мы вместе с ней неделю пролежали в больнице, у нас анализы брали, которые опять показывали, что у нас все в норме. Врачи не могли понять, что у меня. Затем они сделали операцию, вырезали лимфоузлы и отправили на гистологию. Через неделю мою соседку отправили домой. Мне стало интересно: а что это ее домой отправили, а меня оставили. Они говорят, у нее простудное. А у меня что тогда, спрашиваю я. У тебя на уровне ДНК рассматривается, отвечают. А врачи, они же такие, никогда конкретно ничего не говорят. Меня выписали, сказали, дома сиди. Звонят через неделю, говорят, приходи. Врач начал мне все научными терминами объяснять. Что это значит, спрашиваю я, давайте я запишу, а он отказался диктовать и предупредил, что это просто предварительный диагноз. И опять меня пригласил к себе через неделю. Когда я в очередной раз пришла к нему, он уже был такой весь суетливый, как будто у меня уже было что-то серьезное. Он мне дал направление и результаты гистологии и отправил, говорит, в ЯРОД. Я сначала сама не расшифровала, что это такое. А где находится, спокойно спрашиваю. На Свердлова, 3/1.
Когда я пришла туда, у всех кипиш тоже был. Я все удивлялась. Почему все так суетятся? В итоге онкохирург меня пригласил в 8 утра на следующий день с родителями. А мы с мамой и папой все думали, что, может, ошиблись врачи, но когда мы пришли к врачу, как приговор прозвучало, что у меня онкозаболевание.
Самое странное, что меня потом возмутило, это когда были экземы, в кожно-венерологическом диспансере не могли понять, что это. Я просила их отправить меня на гистологию, но они не хотели. Говорили, что это экзема. Высыпания появлялись на пальцах рук, ног на локтях, на пятках, по всему телу, но только сзади, а экземы же не выходят вот так вот. Они у меня сочились, чесались, я меняла повязки постоянно. Это так страшно было, как будто псориаз.
Врач сказал, что мне нужно пройти химиотерапию и лучевое лечение, так как я неоперабельна. И тут жизнь у меня как будто остановилась. Как будто просто взяли все и отрезали. На несколько дней мою семью накрыл полный мрак. Мы все надеялись, что это все-таки неправда. Ведь никто не болел у нас до этого, я спортом занимаюсь, не курю и не пью, плохими делами не занимаюсь, и тут такая раз и заболела лимфами. Понимаю, у людей желудок болит – человек развивает болезнь, неправильно питаясь. А тут само появилось. Химию первую получила 3 июня. Сестра рядом жила, чтоб издалека не ездить.
Это было жестко. Они, оказывается, чуток побольше добавили лекарств. Я пять дней просто лежала и не вставала. У меня желудок – встал. Кишечник не работает. Я лежу на кровати и чувствую, меня уже нет. Все – крест на мне. Все – приехала. Казалось, в организме клетки все рушатся. Я просто у сестры на глазах похудела. Три килограмма скинула за пять дней. Все ребра были видны. Как старушка тряслась. Спать не могу. Зрение ухудшилось. Лежу, слезы идут, и думаю, вот за что мне все это. Я в стрессе была и думала, почему в таком раннем возрасте со мной случилось, и мысли были, почему плохие люди долго живут. Себя утешала, что, может быть, так оно и надо. Все что ни делается – к лучшему. С одной стороны, у меня было противоречие.
Тогда моя сестра начала действовать. И по всему Якутску пошли слухи. Многие не верили, что я заболела. Уже и до России дошло. С Новосибирска девчонки деньги отправили и даже с Ханты-Мансийска. Все лыжники, биатлонисты тоже. Столько утешающих эсэмэсок получила, что стало жалко себя, обидно. Телефон выключила. На два месяца потерялась. Со мной были только близкие люди и моя семья. И друзья мои самые настырные (улыбается). Родители взяли кредит, тогда нужно было много денег. Сестра обзвонила больницы Израиля, Кореи... Они сказали, что диагноз излечим, но когда узнавали, что я уже прошла химию, отказывались. Сестра не знала, что делать. Я ей твердо сказала, что за границу не хочу. Лучше здесь лечиться. Все-таки родные стены, и языковой барьер мне не нужен, я могу у врача спросить что-то и все такое. Мне будет спокойней. Мама тогда взяла меня в охапку с первой химией, и мы поехали в Москву в больницу – РОНЦ Блохина.
Всегда удивляюсь, но в жизни все не просто так. Я как-то жила в общаге, в 66-м корпусе. И там жила одна девчонка – Аня, которая училась в медицинском. Мы с ней так подружились. Оказывается, она работает в РОНЦ Блохина, и мы встретились. Она меня начала ругать, что я ей не сообщал о своей болезни, и хотела мне помочь. Кстати, федерация лыжных гонок, а точнее, Семен Семенович сразу подхватил все. Он постоянно спрашивал у меня, что мне нужно, чем помочь. С этим пошел, поговорил, с тем пошел, поговорил. И я тогда поняла, что я, оказывается, реально кому-то нужна. Сестра все время подбадривала, говорила держись, если тебя не будет, я же одна останусь. Я ей, ага, хрен тебе одна останешься (смеется).
Надежда на выздоровление
Папа начал суетиться, всем звонил, встречался с кем-то, чтобы помогли мне. Первый благотворительный концерт устроили мои близкие из Чурапчи. Там показывали слайды с моими фотографиями и письма. Вход был 300 рублей. Там столько народу собралось. В Чурапчинском доме культуры даже мест не было. Это все наш, чурапчинский, самый главный организатор постарался, а также федерация спорта Чурапчи. Так приятно от всего этого было, народ плакал, мне так сказали друзья мои. Потом здесь, в Якутске, устроили концерт. По НВК «Саха» крутили рекламу. Я тогда поняла, что, оказывается, я не одна, народ в меня верит, и я обязательно должна стремиться, бороться и работать над собой. Такую поддержку почувствовала.
Вскоре я поехала в Москву с мамой. В это время как раз папа ходил, концерты благотворительные устраивал. Меня приятно удивило, что наша якутская эстрада согласились выступить ради меня. Все-таки есть добрые люди, которые верят в чудо. Платонов Дмитрий Николаевич, директор ИФКИС СВФУ, билеты студентам организовал, чтобы массовка была.
Позже, в Москве, врач, кандидат медицинских наук, нас успокоила. Такой хороший психологический настрой дала. Я даже оттуда вышла такая крутая и уверенная (смеется). Меня предупредили, что придется вытерпеть химиотерапию, и что, возможно, могут быть осложнения. Всего назначили восемь процедур. Врач сказала, что если после них опухоль будет 4 см, то я уже перейду на лучевое лечение. После восьми химиотерапий я молилась Богу, чтоб все было в порядке. Но получилось, так что на сантиметр было больше, чем должно быть. Я страшно сокрушалась и переживала, что мне опять придется пройти через весь этот ужас.
Звоню своей подруге Ане и спрашиваю, что делать. Она бежит к врачу и потом сообщает, что еще четыре химии мне придется пройти. Я уже после девятой химии начала выть волком. Я не могла нормально есть. Уже было отвращение к еде, тошнило. Ощущение такое, будто ты беременная и внутренности у тебя, как у младенца. Ведь им сразу мясо не дают, а постепенно приучают к еде. То же самое было и у меня. Сидела на детских кашках, иногда курицу могла съесть. Как раз тогда сестра родила, и я, получается, «развивалась» в плане еды вместе со своим племянником (улыбается). Сестра моя шутила, мол, вот мы перешли на кашу из брокколи, тебе тоже следует (смеется). Весело было… Вот так я сама себе и стала диетологом. Давление у меня прыгало-скакало. Я могла в обморок упасть, поэтому мама с папой всегда были рядом. Они боялись, что я потеряюсь. Я теперь понимаю людей, которые теряются. Я могла задуматься и забыть, куда еду, например.
В результате я получила 12 химий. Сдаю анализы, и у меня опять показывает пять сантиметров! Мне уже плевать на все, сижу, плачу в больнице, и пусть люди на меня смотрят, уже все равно. Мама говорит, придется получить еще курсы химиотерапии, а я уже не могу терпеть, это так тяжело. Звоню опять Ане, так и так, рассказываю ей все. Она обещала узнать все у врача. Время, пока я ждала ответа, показалось для меня очень долгим. Затем, наконец, Аня сообщает, все нормально, химию больше не нужно проходить. Надо было ехать в Москву на обследование, где должны определить мою дальнейшую жизнь. А как раз настали новогодние праздники, которые для меня были не совсем радостными. Ведь после химии больше месяца нельзя ждать. Я думала, побыстрей бы все праздники прошли и в Москву улететь.
Настоящая любовь познается в беде
У меня есть молодой человек. Когда ему сказала, что заболела, думала, что мы расстанемся. Встретившись с ним в кафе, я ему все сказала и готова была попрощаться. Он меня упрекнул в том, что я не уверена в нем. Там же я опять начала плакать. Пришла моя сестра, чтобы поддержать и поговорила с ним серьезно. Он твердо сказал ей, что остается со мной. Если он встретил меня здоровой, это не означало, что он не хотел быть со мной больной. И он по сей день нянчится со мной, сюсюкается. Когда мне было плохо, все для меня делал. Кашки по утрам варил, в больницу со мной ездил, пока получала химию, ждал в коридоре. Я никогда не думала, что есть такие парни. Когда я собралась в Алдан на спартакиаду, он сразу сказал, конечно, езжай, что мне надо развеяться.
Целый месяц я получала в Москве лучевое лечение. Туда нужно было приходить с утра и стоять в очереди. Там были и дети. Я не могла на них смотреть, вставала и сразу уходила в другую сторону, потому что не могла этого выдержать. Они же не понимают, чем они болеют. Просят своих родителей прекратить, это им же больно… Некоторые даже дерутся. Поэтому им ставят успокоительное, от чего они становятся тихими. У меня сердце кровью обливалось. Я столько повидала…
Все еще впереди!
Наконец-то пока все. В мае я должна поехать в Москву на повторную проверку. Если что-то осталось, то будет нужна повторная химия. А если нет, то уже через три месяца опять на проверку. Когда я была в Москве, Семен Семенович Иванов мне писал постоянно, спрашивал, как мое самочувствие, и что мне нужно. И тут он мне предлагает поехать посмотреть на спартакиаду в Алдане. Я-то рада! Первую и вторую спартакиады прошла, и как третья без меня не пройдет-то? (смеется).
Меня люди увидели и удивляются. Все думали, что я пластом лежу дома. Фиг вам, не дождетесь (смеется). Я по самочувствию ходила в спортивный комплексе «Дохсун», ходила просто, растягивалась для себя. Дом-то частный, там лопатой снег разгребаю, чтобы все у меня развивалось по тихой. Дядя тренажер, имитирующий лыжи, отправил мне. Поэтому потихоньку отвлекаюсь я. Ребята мне мои помогают, звонят, спрашивают. Как дела и все так, как будто я не болею, как будто я здоровый человек со всеми наравне.
Когда я принимала химию, у меня страшно выпадали волосы изначально. Из-за этого не хотелось даже голову мыть. А потом как-то организм привык, и волосы уже не сильно выпадали, и я наотрез отказалась стричься налысо. Принципиально. Потому что это означало бы, что я сдалась. Я считаю, что люди психологически ломаются от этого. Решила, что постригусь налысо, если только появится лысина. А так, у меня волосы вьются. Приехав в Якутск, я их коротко постригла. После химии они начнут расти. Организм постепенно начинает восстанавливаться. У спортсменов же есть свойство быстро восстанавливаться, и оно у них очень сильно развито. Поэтому я призываю всех заниматься спортом. Спорт дает толчок. Если бы я была обычной девушкой, которая курит и пьет, то я думаю, у меня было бы осложнение других органов. Но мой организм здоровый, и он держится. Оказывается, республиканские соревнования я бежала уже с первой стадией болезни и даже не знала об этом. Умудрялась еще и выиграть (смеется). Поэтому надо обязательно себя физически поддерживать. Делать общие физические упражнения, заниматься общей физкультурой, плаванием и так далее.
Мечта
Раньше у меня была мечта, попасть в сборную России, выиграть Олимпиаду. Все, как у всех спортсменов. А сейчас я думаю лишь о том, чтобы выздороветь. Это мое самое заветное желание! Когда родители однажды у меня спросили, какой подарок хочу, я им говорю, подарите мне сейчас здоровье (улыбается). Если есть здоровье, то все будет.
Поэтому я, надеюсь, что все у меня будет в порядке, и скоро я войду в свое русло.
Хочу добавить в конце. Когда узнали о моей болезни, сразу оперативно провели благотворительную акцию мои земляки из Чурапчинского улуса и Хадарский наслег, а потом так же осенью, мои земляки, организация "Тумсуу Чурапчинского улуса", провели благотворительную акцию в Якутске. Через несколько месяцев по инициативе общественной организации студентов филиала СВФУ им.Аммосова провели благотворительную акцию в Нерюнгри. Я очень благодарна им! Скажу большое спасибо! И еще хочу добавить. В самые первые тяжелые дни не стали в стороне, не были неравнодушными ко мне – Семен Семенович Иванов, председатель лыжных гонок РС(Я), мой родной университет, директор физкультурного института Дмитрий Николаевич Платонов и Министерство спорта РС(Я) во главе с Михаилом Дмитриевичем Гуляевым. Я им очень благодарна! Спасибо Вам и низкий поклон! Желаю всем Вам здоровья и счастья, занимайтесь спортом!
Читайте первую часть истории http://sportyakutia.ru/intervyu/1849-est-nadezhda-ili-vdokhnovlyayushchaya-istoriya-pervoj-yakutskoj-biatlonistki
Беседовала Евдокия ЕФИМОВА, фото из архива Надежды Елисеевой
